Руденко Оксана (Одесса)
Покидая столь любезный моему сердцу штат Оахака, мы проехали через город Митла. Именно отсюда в начале нашей эры уходили индейцы-сапотеки, постепенно переселяясь в более перспективный на тот момент город Монте-Альбан.
Митла означает «Место мертвых». Подозреваю, что здесь подразумевается более точное произношение «Микcтлан», хотя это уже по-ацтекски, а не по-сапотекски… Городище Митла небольшое и не имеет высоких строений, но живописное. Стены покрыты красивыми узорами, которым Бог весть сколько лет… При входе в городище на бетоноподобной глине растут эхинокактусы, опунции, эуфорбии и маммиллярии. Вдоль живого забора, «бревнами» которому послужили цереусы, бодро, несмотря на жару, перемещались колоритные местные жители в яркой одежде…
Пролезание в погребальную камеру в Митле не оставило таких уж приятных воспоминаний (!), но нет худа без добра – там было прохладно, так как во дворе жара стояла знатная. Вот тут-то и задумаешься, какие же температуры могут переносить наши колючие любимцы, обходясь при этом без капли воды?
 |
| Митла. Внутренний двор дворца |
После такой жары хочется воды, и чем больше, тем лучше. Тридцатикилометровый Каньон Дель Сумидеро на реке Грихальва привел всех в состояние острого счастья с последующим обалдением. Мы летим на катерке по зеленой воде, ветер срывает головные уборы, а стены каньона все сужаются и сужаются… Высота в самом высоком месте достигает 1 километра! (и под водой – еще метров триста). Катер иногда подбирается к берегу, чтобы можно было не спеша рассмотреть проявления местной флоры и фауны. На окаменевшей глиняной отмели отдыхают черные грифы, на деревьях и в прибрежной траве – грациозные цапли и пеликаны, а на огромном валуне почти у берега замерли как статуэтки малыши-аллигаторы…Можно даже подумать, что это – муляж, настолько они неподвижны… Но тут один из них сделал неуловимо быстрое движение горлом, и глаза людей беспокойно забегали по воде – не видно ли поблизости большого черного бревна, столь же неподвижного?
В листве прибрежных деревьев кричали и метались черные паукообразные обезьяны, ведя непонятную нам жизнь…
Базальтовые стены древнего каньона (по некоторым данным ему около 10 млн. лет) местами покрыты густой растительностью, а местами – совершенно голые. Заросли тилландсий расположились у самой воды, а огромные цереусы растут на уступах верхних ярусов почти отвесных стен. Вот к кому нет никакой надежды прикоснуться… Видит око, да и то плохо 😉
Невозможно представить себе, что у кого-то не откроется сердце навстречу этой красоте…
 |
| Каньон Дель Сумидеро |
Каньон Дель Сумидеро находится на территории самого южного штата – Чьяпас, на границе с Гватемалой.
Это самый богатый в природном отношении штат, и в то же время уровень жизни тут самый низкий во всей стране.
Не так давно, в середине 90- годов, там происходило восстание индейцев-сапатистов. Фронт Эмилиано Сапаты – довольно радикальное образование, отличающееся революционными и даже агрессивными взглядами. Они хотят сохранить свою индейскую индивидуальность любыми способами, включая и вооруженный путь. А как известно, когда говорят пушки, музы (и прочие) молчат. Сейчас там спокойно; сапатисты и туристы вежливо взирают друг на друга, но особой теплоты в их настороженных взглядах я не приметила.
Ну что же, майя есть майя. Они всегда были воинственными.
Мы едем через штат к его нынешней столице Тукстла-Гутьеррес. Вообще у штата Чьяпас было две столицы, прежняя – Сан-Кристобаль-де Лас-Касас, которую мы тоже посетили. Она находится в горах, там нередки сильные туманы и довольно прохладно. Перед въездом в Сан-Кристобаль нам настоятельно не советовали фотографировать местных жителей, которые могут быть этим актом крайне недовольны. Следует либо попросить разрешения, либо воздержаться от съемок. Разумеется, был выбран третий вариант – снимать из-под полы, хотя ничего особенного там нет. Красивый город, красивые люди (гораздо привлекательнее жителей Мехико), разве что чуть отстраненные. Нам рассказывали дикие истории, что в Сан-Кристобале еще в 50-х годах ХХ века при встрече индейца и белого индеец автоматически сходил с тротуара, уступая белому дорогу. Или еще лучше: когда мимо сидящих на дороге индейцев проходил ЛЮБОЙ белый человек, они всегда вставали и снимали шляпы, приветствуя совершенно незнакомого человека. Точнее, они приветствовали цвет его кожи… Как сказал Скрипач из фильма «Кин-дза-дза»: «Это какой-то оголтелый расизм!»
Ну, а мы едем еще южнее, мимо города Окосинго к архео-зоне Тонина. Тонина известна тем, что там находится семиуровневое строение – дворец одного из майяских властителей, которых в этом городе было более дюжины. Раскопки в городище продолжаются по сию пору. Нас встретил местный проводник Мануэль. Частная беседа с ним (помимо экскурсии) была несколько затруднена, так как он говорил только по-испански, а я – только по-английски. Однако его спокойные и умные глаза, а также сдержанно-достойная манера, с которой он делился своими знаниями, произвела на меня самое приятное впечатление. Вот еще один удар по расхожему стереотипу о «мексиканцах»!
Тонина – очень приятное место. Там не жарко и не душно, к огромным ступням пирамид я уже попривыкла, поэтому с легкостью поднимаюсь на верхний, 7 этаж дворца. Вид сверху отличается от Монте-Альбана – нет никаких гор, и взгляду открываются только зеленые моря лесов, покрывающих холмы и древние строения. Серьезные раскопки и археологические исследования происходят в Тонине прямо сейчас! Кстати, в Тонине впервые начинают встречаться орхидные, прилепленные на деревьях или поваленных бревнах. Это примета приближения джунглей, душных и влажных.
 |
| Тонина. Семиэтажный дворец |
И – снова вода! Это то, чего много не бывает. Встреча с каскадом Агуа Азул, то бишь «голубая вода». Услышав перевод, я сразу же вспомнила Ангару – голубее и прекрасней реки и представить невозможно (не в обиду всем остальным, конечно). Вблизи же каскад оказался всего лишь рекой средней ширины, серо-коричневого цвета, на мелководье которой плескались и бултыхались местные граждане обоего пола самого разного возраста.
Однако при приближении к собственно каскадам картина существенно изменилась. Цвет падающей с высоты воды стал ярким и украсился нежной пеной, дно реки приобрело бирюзовый цвет… Все вопросы о названии этого водоема отпали сами собой и оставалось только с удовольствием «мыть глаза» в этой лазурности.
Чтобы пересечь государственную границу Мексики, мы погрузились в длинные лодки, стоящие у берега, и поплыли по реке Усумасинта. Эта река прорезает знаменитый Лакандонский лес, который столь же дик, сколь и обширен. Цвет воды Усумасинты, главной водяной артерии этих мест, похож на кофе с молоком. Причиной этому – большое количество переносимой глины. Не знаю, кто бы рискнул освежиться в этой непрозрачной воде, так как, во-первых, она чрезмерно теплая, а во-вторых и главных, в Усумасинте водятся аллигаторы.
Не доплывая до пересечения границы, останавливаемся в архео-зоне Яшчилан. Вот тут уже – настоящие джунгли. Кричат птицы, в глубине леса жутко орут обезьяны-ревуны (вначале довольно страшно, но потом привыкаешь). Везде зеленые листья и зеленые тени от них, небо тоже зеленое… Да и само название Яшчилан означает «Зеленые камни». Жарко и душно. Несмотря на многочисленные поясняющие таблички, место производит впечатление забытого. Побродили по небольшим (по местным меркам) платформам, понаблюдали местную фауну (дикие осы и летучие мыши). Вернулись к пристани, и проделали оставшийся путь по реке Усумасинта.
 |
| Пирамида в Яшчилане |
При попадании в Гватемалу впечатление резко меняется. Это совсем небольшая, сельскохозяйственная страна. Ее люди производят совершенно другое впечатление. В отличие от мексиканцев я не смогла бы их назвать открытыми, жизнерадостными, приветливыми и трудолюбивыми. Уровень жизни в этой стране довольно низок. Это нетрудно было понять, глядя, как одеты люди, как выглядят их дома и главное, как они общаются. В некоторых местах нищета просто страшная. Денежная единица «кетцаль» – по отношению к доллару равна нашей гривне. Поэтому, зайдя в супермаркет, можно было легко сравнить наши и их цены на одни и те же товары. Итак, цены выше, чем у нас, а средняя зарплата намного ниже.
Осталось странное чувство, что гватемальцы никуда не торопятся, если вы понимаете, что я хочу сказать. От своих северных соседей они отличаются даже внешне: они более высокие и худые, их глаза немного раскосы, а взгляд зачастую лукав. Иногда, впрочем, их способ общения с иностранцами напоминал покупки в наших магазинах в недавнем прошлом: «Вы что, цен не видите? Все – перед Вами», с той только разницей, что так с вами общаются не в государственном магазине, а частные, так сказать, предприниматели. Разбалованные радушием мексиканцев, тут мы встретили довольно прохладный и несколько высокомерный прием, и привычно-радостные улыбки довольно быстро посползали с наших лиц.
Мы жили в городе Сан-Элена, расположившегося на берегу озера Петен-Итца департамента Петен. Это озеро напоминает неширокую, но довольно глубокую щель в земле, наполненную водой. Такой себе Байкал в миниатюре. Часть озера прямо под гостиницей была выгорожена прозаической рабицей, где на небольшой глубине жили многочисленные рыбы, черепахи и водоплавающие птицы, которые каждое утро маячили прямо под верандой гостиничного ресторана, ожидая утреннего подношения со стороны персонала и/или туристов. Это как наши коты во дворах. Сидят и ждут. Кормить и наблюдать за теми и за другими – сплошное удовольствие.
Ну, ладно. Поехали мы в Тикаль. Вот о чем следует рассказывать. Во-первых, Тикаль – это целый комплекс майяской культуры, который во времена доклассического периода был его столицей. Во-вторых, там сплошные джунгли, соответственно, нечем дышать. В-третьих, там полно самого разнообразного зверья. Одно плохо – кактусов почти нет, кроме, конечно, лесных. В джунглях встречаются гилоцереусы, эпифиллюмы и какие-то тонкие цереусы, определить которые еще предстоит. И, кроме того, таких высоких пирамид, как в Тикале, нам не встретилось за все время нашей поездки. Слово «Тикаль» означает «место, где живут духи». Это обширный город, разбитый на районы, содержащие большое количество хорошо сохранившихся или восстановленных построек. За время жизни этого города он неоднократно перестраивался и достраивался, а его жители часто ездили по общественным и личным делам в далекий Теотиуакан на севере.
Пирамиды Тикаля легко узнаваемы. Они высокие и узкие. Ступени слишком крутые, поэтому во избежание неприятных инцидентов с боку некоторых пирамид пристроены вполне современные деревянные сходни. Они так же круты, как и каменные ступени майя, но, в отличие от них, имеют деревянные же поручни, что значительно облегчает дело. Высота главной пирамиды – 64 метра! Сверху до горизонта видно только зеленое море джунглей, из которого торчат высокие постройки Тикаля.
После такого количества умершего прошлого хочется увидеть что-то пусть не столь долговечное, но живое. Нам удалось увидеть дикого пекари, спокойно ковыляющего по центральной тропе архео-комплекса, местного енота, занятого откапыванием из земли чего-то на его взгляд очень вкусного, птиц, белок, различных насекомых и пауков… О встрече с ягуаром старались не думать, но они, конечно же, как разумные животные ушли в леса подальше от беспокойных троп.
Пообщавшись с местными торговцами сувениров и опять встретив с их стороны скучающее равнодушие с явным оттенком недовольства, мы совсем затосковали в жаркой Гватемале…
Поэтому фраза последнего дня там звучала так: «Как я хочу обратно в Мексику!»
И мы вернулись в Мексику.
 |
| Пирамида в Тикале |
Соответствующий репортаж в фотогалерее